Царь царей

Под сводами лондонского театра, где Чарльз Диккенс готовился погрузить слушателей в мир "Рождественской песни", разразилась нежданная буря. За театральным занавесом, словно в пылу рыцарского турнира, десятилетний Уолтер со своей верной пушистой спутницей, кошкой Уиллой, устроили потасовку, обрушив хрупкий мир декораций. Выступление великого писателя оборвалось на полуслове. В попытке усмирить разбушевавшегося наследника, мать предложила сменить тему: вместо легендарных подвигов Артура обратиться к истории куда более величественного правителя. Диккенс, после мгновения раздумья, увел сына за кулисы, предваряя свой рассказ о земном пути Иисуса Христа предупреждением о его продолжительности. Уолтер, не без лукавства, поставил условие: история прекратится, едва только скука коснется его слуха. Так началось это необычное повествование.

Словно по мановению волшебной палочки, детское воображение вырвалось из тесного закулисья, перенесясь к скромным яслям Вифлеема. Затем путь лежал к залитым солнцем берегам Галилеи, где Иисус насыщал голодные толпы и укрощал бушующие волны. Мальчик, затаив дыхание, погружался все глубже в водоворот событий. Он видел ослепительный свет горы Преображения, ощущал гнетущую тревогу Гефсиманского сада, слышал эхо ударов молота на Голгофе. Под тяжестью нахлынувших чувств Уолтер словно провалился в бездну бушующего моря, подобно апостолу Петру. Ледяной холод сковал его грудь, он отчаянно звал на помощь, и сильные руки Учителя вытянули его на поверхность. Оказавшись в спасительной тишине, мальчик впервые осознал истинную цену милосердия, но повествование еще не достигло своего финала, самая тяжелая глава ждала впереди.